ХЕМИНГУЭЙ

Бывают же такие вот слоны!
Он сильный по-слоновьи был, покряхтывая
и подымая вверх домище яхтовое
на гору атлантической волны!

Стирая кровь спокойней, чем испарину, 
воюя за свободу рек и гор, 
стрелял в фашизм за лучшую Испанию, 
любил корриду, как тореадор.

Не все с ним было бархатным и шелковым — 
с чего бы — как винтовочным замком — 
поигрывал, пошучивал, пощелкивал он 
забористым английским языком.

Он заполнял газетные колонки, 
он, после катастрофы, жив и здрав, 
стряхая самолетные обломки, 
вставал и шел на ближний телеграф.

А как писал! Имел великий дар. 
И вся хемингуэевская проза — 
удар на ожидаемый удар 
и жизненная стойка, но не поза!

Он львиной долей обладал сполна 
во всем. Ему и жить бы без заботы! 
Но даже он, похожий на слона, 
не вынес этой дьявольской работы.

1970 г.