ЭЛЕГИЯ

Вокруг меня так безыскусно, 
все, что я знаю наизусть, 
и мне легко, свободно, грустно, 
и как приятна эта грусть! 
Вкруг головы, как кудри, грезы,
как в детстве, с самого аза... 
И вот счастливейшие слезы 
туманят теплые глаза. 
Давно забытые, щенячьи, 
сродни прекраснейшим часам, 
откуда-то, не знаю сам, 
они, как музыка, щемяще 
просачиваются к глазам.

Над речкой мимо закоулков, 
вдыхая запахов печаль, 
я одинокую прогулку 
по дамбе совершаю вдаль. 
Литое серебро с черненьем, 
поплескивая в тишине, 
река, могучая теченьем, 
плывет в блестящей чешуе.

Спасибо давним ощущеньям, 
что в перегруженные дни 
до блеска
детства
очищеньем
души
являются они!
О, как свежо воспоминанье, 
что кроме улиц, крыш и гнезд, 
иное есть существованье — 
ночная жизнь планет и звезд!

В холодном блеске перламутра 
дрожа — до талии вода — 
раздетой девушкой
под утро
заря горела от стыда. 
Как было хорошо, пропавши, 
на час под вечер без следа 
в цветущих, красотой пропахших 
кустах, заметить вдруг места, 
где тропка каждая
опавших
пионов кровью залита. 
А здесь, на берегу Казанки, 
в разлив, безбрежною весной, 
мы собирали дров вязанки, 
что пахли рыбой и сосной. 
То заключали мы союзы, 
то в ход пускали кулаки, 
грызя початки кукурузы 
и жмыха вкусные куски.

Как в шлемах витязи, бесстрашны, 
и не из камня — из кремня! — 
седеют в наше время башни
у стен старинного кремля. 
За веком век смыкает веки, 
и Сююмбека уж не та, 
не та, не та, у Сююмбеки 
уже заметна хромота.

Есть нитка с прошлым, и той ниткой 
я связан. Прошлое, чаруй!.. 
Чу! Ясно слышу: на Тайницкой 
звучит мой первый поцелуй.

На этой башне нелюдимой 
среди настенной чепухи 
влюбленный некто — для любимой 
такие написал стихи: 
«Стисну зубы, губы закушу, 
в легких затаю свое дыханье, 
но твоей любви не попрошу — 
только нищий просит подаянья!»

Я легкий, словно невесомый, 
стою один на мостовой, 
выслушивая полусонный 
бой Спасской башни часовой. 
Надвинув чепчик ночи на нос, 
она отходит на покой, 
вслух в темноте зевает на ночь 
и тихо крестится рукой...

Сверкайте, небеса и воды 
своей бессмертной красотой! 
Теките медленнее, годы, 
а не с такою быстротой! 
Вам все равно, вам все едино... 
Когда-нибудь, к земле клоня, 
я принесу свои седины 
к сединам старого кремля.

1970 г.