Ox, и жар был!
Едва остудило.
К счастью, если на то уж пошло.
И судило меня,
и стыдило
много всяких,
да мне было что!
Никогда о себе не горюя,
полыхал я, как сено из скирд,
и не мог я —
я весь был горячий,
точно порох,
смола
или спирт.
Только пламени встрески да вздроги,
не дымила нигде головня,
полыхали и руки, и ноги,
и сердчишко,
и голова!
Всё-то красные космы обняли!..
Я для братьев горел и сестер! —
и гудел,
и метался огнями,
и трещал, как цыганский костер!
Было искор - и красных, и желтых,
и оранжевых —
ой, было что!
И не то, что бы кто-то зажегся,
а и даже не грелся никто.
и никто и не слыхивал слыхом, 
что на версты округу пекло. 
В пустоту свои искры я сыпал 
и на ветер я веял тепло.

Но осталось и на день грядущий, 
не сгорел весь я в этом костре. 
Было время — я весь был горячий, 
а теперь только в самом нутре. 
И теперь уж, накал свой жалея, — 
не напрасно, что искры метал! — 
стану в пламени плавить железо 
и другой тугоплавкий металл!


1979 г.