По собственной моей вине

По собственной моей вине — 
(винить-то, вроде, некого) — 
однажды плохо было мне, 
да так, что хуже некуда.

По свежей стройке, мимо школ, 
под новыми домами 
я невеселый к маме шел — 
куда же, как не к маме?

Не слышал я ни лая псов, 
ни слова человечьего, 
а было что-то шесть часов 
прекраснейшего вечера.

Небесный шар
зашел за шар 
земной,
и точно заповедь, 
угольев раскаленный жар 
еще лежал на западе.
Нес парень пиво и леща, 
закутанные в шали, 
старушек десять сообща 
прохладою дышали. 
В окно кричали Зою:
«Зой!
иди, попей какао...» — 
А Зоя —
юной стрекозой 
по «классикам» скакала.

Плевала жизнь на опыт мой, 
на ропот мой неясный, 
был вечер, люди шли домой, 
несли детей из яслей.

В окошках зажигали свет, 
и, как сорняк на грядке, 
я устыдился личных бед: 
ведь в общем все в порядке.

Допустим, даже плохо мне, 
но всем неплохо, вроде, 
все, вроде, хорошо в стране, 
в природе и в народе.

Никто не гибнет на войне, 
в достатке хлеба-соли, 
все хорошо...
И тут во мне — 
чирик-чирик:
а все ли?..
Что значить мог «чирик-чирик»?.. 
Да что бы он ни значил, 
я думать о себе отвык — 
и о народе начал.

1979 г.